Люди в голом - Страница 45

Все ясно. Волки сначала грызут зайчиков, а потом, когда глупые зайчики заканчиваются, а умные пускаются наутек, начинают грызть друг друга, вызывая у остальных обитателей лесной опушки прилив положительных эмоций. Зрелище грызущихся волков — это словно кем-то сочиненный героический эпос, хорошо срежиссированное телешоу вроде чемпионата мира по боксу в тяжелом весе. Сиди у экрана прилежным зрителем и смотри, как бугристые миллионеры в перерывах между рекламой стиральных машин и зубочисток мутузят друг друга ради дополнительных средств. Вот один удачно провел прием, как компетентно сообщает комментатор, попросту говоря, изловчился и изо всех сил врезал своему зазевавшемуся противнику в челюсть. Теперь у него есть все шансы победить, стать первым, получить титул чемпиона и прилагающиеся к нему деньги. Болельщики ревут от восторга, свистят, аплодируют. Крупным планом показывают безучастную физиономию тренера. Он жует жвачку: мощные челюсти-жвала работают исправно, как жернова, перемалывающие зерно в муку. На секунду они замирают, в тот момент, когда его подопечный наносит победный удар:

— Yesss… — обнажаются крупные белые зубы — результат долгой и кропотливой работы стоматологов.

А ты ешь себе суп напротив экрана и получай удовольствие от этой схватки, и особенно от неудачи одного из двух сказочных чудо-богатырей. Каждый из них, между прочим, сообщает все тот же спортивный комментатор, защищает честь своей страны.

Не понятно только, от кого…

И не должно быть понятно. Не твоя это забота. Твое дело — зрительское. Не нравится — никто не неволит. Потыкай кнопки на пульте, переключись на другой канал. Посмотри футбол. Футбол даже лучше. Масштабнее, эпичнее. Там задействованы не два миллионера, как в боксе, а двадцать два. Двадцать два миллионера, как гончие псы, гоняются под присмотром судьи по зеленому газону за дурацким мячом. Стараются наподдать по нему ногой. Результат каждого матча заранее известен всем участникам. Публика же, наоборот, пребывает в добровольном неведении относительно того, чем все закончится, и платит за это неведение большие деньги, иначе ей нечем себя будет занять в этой жизни. Деньги получают организаторы и футболисты-победители. Побежденные тоже не остаются внакладе. Им кое-что перепадает по взаимно-предварительной договоренности с победителями. Мысль об этом почему-то расстраивает. Хотя вроде бы все честно. Парни их заработали. Старались. Бегали взад-вперед. Устали. Вспотели. Просто у парней не получилось. Техничности не хватило, поясняет комментатор. Техничности — скорости (в современном футболе это решающие факторы) и еще везения. Обычного спортивного везения. Их утешают. А победителей, наоборот, чествуют. Они теперь герои. И зрителю, если он молод и полон сил, рекомендуют на них равняться и им подражать. Чтобы молодая жизнь, жизнь-еще-былинка, стала героической сказкой-былью.

Хотя порой случается непредвиденное, и шоу заканчивается совсем не так, как было запланировано. Представьте себе, что боксер во время торжественной церемонии в его честь ненадолго отлучился по естественной надобности в туалет, а оттуда уже не вернулся. Штукатурка на голову свалилась или, как в известном анекдоте сорокалетней давности про майора Пронина, унитаз оказался заминирован террористом-антиглобалистом, и сливная кнопка, нажатая ничего не ведающим пухлым чемпионским пальцем, привела в действие взрывное устройство.

Очевидец подобного события или рядовой зритель, узнавший о нем в новостях, невольно испытает чувство странного, полузапретного удовольствия, эстетического наслаждения, рожденного обманом ожидания и шокирующей непредсказуемостью сюжетной коллизии.

Именно это переживание пусть ненадолго, но охватило меня, когда Принцесса сообщила мне о смерти Толика. Вряд ли кто-то из знавших его ожидал подобной развязки. Толик мчался на всех парусах к успеху. Он сам был успехом: много зарабатывал, добивался все новых и новых должностей, обманывал партнеров, обильно ел, пил, тучнел на глазах, наконец, как настоящий сказочный герой, получил в награду Принцессу. И вдруг на его жизненном пути возник элемент нового замысловатого сюжета — дачный туалет с гнилыми досками и метафизической надписью «оставь надежу, всяк сюда входящий». А дальше в истории фигурируют не деловые бумаги, рестораны, сауны с девочками, а совсем-совсем другое: стульчак, кряхтенье, треск дерева, испуганный вскрик и сомкнувшиеся над головой героя фекальные воды вечности.

Неприятность иногда бывает неожиданной. Но неожиданность никогда не бывает неприятной, потому что всегда открывает ресурсы воображения и приносит удовольствие. Именно поэтому известие о смерти Толика (я повторюсь, тем более что вы, дорогой читатель, все равно не сможете этому повторению воспрепятствовать) было хорошей новостью. Толик в свое время нанял каких-то молодых людей избить меня. Избиение не состоялось. Почти не состоялось. Но молодые люди могли в любой момент снова появиться.

Со смертью Толика все это бесповоротно ушло в прошлое, чему я был тогда несказанно рад.

И снова эта забывчивость!

Любезный моему сердцу читатель! Вы, наверное, наблюдательны и обратили внимание на то, что я опять забыл про NN. Странная забывчивость, не правда ли?

Я действительно забыл о нем. Забыл как персонаж, сидящий за ресторанным столиком и слушающий болтовню Принцессы, — она ведь все это время, пока меня посещали мысли о спорте, стрекотала без умолку. И я забыл об NN как автор. Причем, заметьте, уже во второй раз. Видимо, бессознательно я потерял к нему всякий интерес. И знаете, пожалуй, я больше не буду к его персоне возвращаться. Надоел он мне. Конечно, я мог бы написать, что спустя какое-то время, пообщавшись с Принцессой и поделившись с ней всеми новостями, я оглянулся и увидел, что за столиком, где раньше сидел NN, расположились уже какие-то другие люди (так оно в действительности и было). Но все это неинтересно. Меня больше занимают ожившие в тот день воспоминания о странной веренице персонажей, сложившейся в нелепый сюжетный калейдоскоп. Вызывая в памяти эти воспоминания, оживляя их клавишами компьютера, я хочу лишний раз убедиться в существовании невидимой силы, связывающей между собой совершенно разных на первый взгляд представителей ушастой человеческой породы. Об этой силе мне твердила московская редакторша, ее искали литераторы и независимые журналисты до тех пор, пока сами не стали ею. Эта сила триумфальным маршем прошлась по земле, возводя города и плотины, храмы и бары. Уничтожив попутно все поголовье стеллеровых коров. Она отозвалась эпическими сюжетами, героикой будней в новой литературе.